ХОРОШЕЕ КИНО

История Надежды Дуровой, покинувшей отчий дом и скрывшей свой пол под уланским мундиром, дабы сражаться в рядах русской армии за Отечество, хорошо известна читателям. Но мало кто знает, что Дурова была не единственной и далеко не первой женщиной, сменившей женские радости и горе на коня, пику, саблю и пистолеты.

Первыми, судя по всему, были сестры-француженки Фелисите и Теофиль де Ферниг (14 и 17 лет). Когда во Франции

произошла революция, республика подверглась вторжению прусских и австрийских войск. В это тревожное время на волне охватившего французов патриотизма сестры записались рядовыми в драгунскую роту, которой командовал их отец. Девушки участвовали во многих боях, проявив при этом такой героизм и жестокую одержимость в бою, что удивляли даже старых бывалых солдат. Особенно отличились они во время атаки французской кавалерии в битве при Жемапе. Боевые заслуги “амазонок 1792 года” были признаны Национальным Конвентом республики, и обеим была выражена “благодарность Отечества”, ибо орденов и медалей революционная Франция не признавала.

Позже, во время наполеоновских войн, “кавалерист-девицы” появились: в России -Надежда Дурова и в Пруссии — Луиза Мануэ Графемус-Кессених.

Появление в армиях разных стран “кавалерист-девиц” совпадает по времени и приходится на двадцатипятилетний период французских революционных и наполеоновских войн. Похоже, будто существует какой-то странный, малоизученный феномен конца XVIII — начала XIX веков. И не исключено, что историки обнаружат в прошлом еще не одну представительницу прекрасного пола, избравшую совсем не женский удел — службу в кавалерии.
Рождению будущей русской кавалерист-девицы Надежды Дуровой предшествовали весьма драматические события. Мать Дуровой, Надежда Ивановна, происходила из семьи знатных и богатых украинских помещиков Александровичей и считалась одной из первых красавиц Малороссии. Отец же нашей героини, Андрей Васильевич Дуров, был гусарским офицером и
владел единственной деревенькой в Сарапульском уезде Вятской губернии. Родители Надежды Ивановны были против столь неравного брака и требовали от дочери, чтобы она выбросила из головы мечту выйти замуж за нищего “москаля”. В результате Андрей Васильевич взял невесту “увозом”: она попросту сбежала из дома и пошла под венец без благословения семьи.
Дочь богатых родителей привыкшая к достатку и роскоши, была вынуждена жить на жалованье небогатого армейского офицера и томиться от скуки в захолустных провинциальных местечках, где нес службу зе муж.

Но Надежда Ивановна не теряла оптимизма и будущее примирение с отцом связывала с рождением сына. Она рассчитывала, что при проявлении внука суровое сердце отца дрогнет и отношения с родителями восстановятся. Каково же было разочарование и раздражение молодой матери, когда в сентябре 1783; года (число не известно) вместо долгожданного сына на свет появилась дочь.

Недовольство матери дочерью было столь велико, что однажды во время перехода полка к новому месту стоянки Надежда Ивановна, раздраженная плачем ребенка, выхватила младенца из рук горничной и выбросила егос из окна кареты на дорогу к ужасу окружавших повозку гусаров. После этого дикого случая отец поручил дочь заботам своего подчиненного флангового гусара Астахова. Астахов весь день носил девочку на руках, ходил с нею в конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетами носил слушать игру полкового оркестра. Возможно, именно в этом нежном возрасте в душе Надежды Дуровой зародилась любовь к оружию, лошадям, военному быту. С каждым годом воинственные наклонности девочки усиливались. Ее любимой игрушкой был сломанный гусарский штуцер, с которым она носилась из комнаты в комнату с криками: “Эскадрон! Направо заезжай! С места! Марш-марш!” Родственники и знакомые хохотали, а мать это приводило в отчаяние.

В 1789 году Андрей Васильевич Дуров, из-за выросшей семьи (кроме Надежды у него родились две дочери и сын), оставил военную службу и добился должности городничего в Сарапуле. В это же время отставной гусар начал изменять жене с молоденькими простолюдинками. В доме установилась нездоровая атмосфера.

Надежда Ивановна тяжело переживала измены мужа, постоянно жаловалась на судьбу и женскую долю. Судя по всему, из-за этой нерадостной обстановки Надежда Дурова начала рано стремиться вырваться из-под родительской опеки и покинуть семью.

В восемнадцать лет она с радостью дала согласие, когда ей сделал предложение заседатель Сарапульского земского суда Чернов, В 1803 году она родила сына Ивана и вскоре ушла от мужа, переведенного служить в Ирбит. Год или два Дурова провела в родительском доме, занимаясь самообразованием.

Наступил 1806 год. Кампанию 1805года войска русско-австрийской коалиции проиграли, но всем было ясно, что новая война с Наполеоном не за горами. Патриотический накал в обществе достиг своего пика. 17 сентября1806 года Дурова, переодевшись в мужской казачий костюм, ушла из дома и с донским казачьим полком дошла до Гродно, где завербовалась в Коннопольский уланский полк “товарищем” (рядовым дворянского происхождения). Предоставить свидетельства о дворянстве она, разумеется, не могла и поэтому выдала себя за дворянского сына, желающего поступить на службу вопреки воле родителей. Ей поверили на слово.

Жизнь и приключения “кавалерист-девицы” известны широкому читателю в основном из ее “Записок”, но в них много фактических неточностей: “Записки”не мемуары в прямом смысле слова, а литературно-беллетристическое произведение. В них Дурова сильно убавляет себе годы, не упоминает о том, что у нее есть ребенок, утверждает, что записалась в полк под фамилией Дуров, хотя ее послужной формуляр сохранился и из него явствует, что Надежда Андреевна записалась в уланы под именем Александр Васильевич Соколов. Со страниц “Записок” перед нами предстает не столько реальная Надежда Андреевна Дурова, сколько та “кавалерист-девица”, которую ей самой хотелось бы видеть в себе.

Перед выступлением в поход Дурова написала отцу и сообщила, где и под каким именем она находится, просила простить ее за побег из дома и дать благословение.

Перечень боев, в которых участвовала Дурова в ходе кампании 1807 года, весьма внушителен. Участвовала она в деле под Гутштадтом, в преследовании неприятеля у реки Пасаржи, в перестрелках и кавалерийских стычках у реки Пасерье, участвовала в сражении под Фридлян-дом,под Гельзберхом.

А в это время отец Дуровой, уже овдовевший, подал прошение Императору с просьбой отыскать заблудшую дочь и вернуть “сию несчастную” в родительский дом. Дело получило огласку в высших сферах.

Специальный фельдъегерь тайно доставил Дурову в Петербург, и 31 декабря 1807 года она предстала перед царем. Александр I собирался наградить Дурову и возвратить отцу, но потом внял ее мольбам и позволил ей остаться в армии, повелев именоваться по его имени — Александром Александровичем Александровым. Он приказал зачислить ее корнетом в аристократический Мариупольский гусарский полк, а за спасение офицера на поле боя (был и такой эпизод в боевой биографии Дуровой) наградил ее знаком отличия военного Ордена Св. Георгия (не путать с собственно Орденом Св. Георгия).

В гусарах Дурова прослужила три года, а потом попросила перевода в Литовский уланский полк. В “Записках” она объясняет свой перевод тем, что в нее влюбилась дочь полкового командира, но скорее всего причина была менее романтическая. Мариупольский полк хотя и не был гвардейским, но был, что называется, престижным и служили в нем офицеры из богатых семейств, имевшие возможность получать средства из дома и жившие на широкую ногу. Дурова же не имела никаких доходов, кроме жалованья, и чувствовала себя среди богатых однополчан неловко. В Литовском уланском полку жизнь вели более скромную.

Отечественную войну 1812 года Дурова встретила подпоручиком и с Литовским полком прошла весь путь от границы до Тарутина, приняв участие фактически во всех сражениях русской армии. При Бородине получила контузию, была произведена в поручики и некоторое время служила адъютантом у Кутузова, но позже была вынуждена взять отпуск для лечения. В полк она вернулась, когда он уже находился за границей.

Прослужив десять лет, Дурова вышла в отставку по болезни в 1816 году в чине штабс-ротмистра. Скорее же всего Дурова обиделась на командование за то, что ее обошли при назначении командиром эскадрона. Она в запальчивости подала рапорт об отставке, но вскоре пожалела об этом и попыталась вновь поступить на службу, но ее прошение было оставлено без последствий.

Некоторое время Дурова проживает в Петербурге у дяди, потом у родственников в Малороссии. Затем возвращается к отцу в Сарапуль, где тот продолжает служить городничим. После смерти Андрея Васильевича эту должность занимает его сын Василий Андреевич, вскоре переведенный на эту же должность в Елабугу. Вместе с братом перебирается в Елабугу и Дурова. Именно в Елабуге Надежда Андреевна решает заняться литературой.

В 1836 году Александр Сергеевич Пушкин опубликовал в “Современнике” отрывок из ее “Записок”. Первоначально предполагалось, что Пушкин будет издателем полной редакции “Записок”, но позже Дурова решила передать труды своему двоюродному брату И. Г. Бутовскому, известному военному писателю и переводчику. “Записки” Дуровой вышли осенью 1836 года отдельной книгой под названием “Кавалерист-девица. Происшествие в России”. Они имели шумный успех. Дурову стали приглашать в аристократические салоны.

Знаменитая Авдотья Панаева, видевшая Дурову в это время, описывает ее так: “Она была уже пожилая и поразила меня своею некрасивой наружностью. Она была среднего роста, худая, лицо земляного цвета, кожа рябоватая и в морщинах, форма лица длинная, черты некрасивые; она щурила глаза, и без того небольшие. Костюм ее был оригинальный: на ее плоской фигуре надет был черный суконный казакин со стоячим воротничком и черная юбка. Волосы были коротко острижены и причесаны, как у мужчин. Манеры у нее были мужские; она села на диван, положив одну ногу на другую, уперла одну руку в колено, а в другой держала длинный чубук и. покуривала”.

Однако интерес к Дуровой в обществе довольно быстро прошел. По-видимому, в личном общении она была мало интересна. “После третьего посещения, — с горечью признавалась она сама, я никому ни на что не надобна, и все решительно охладевают ко мне, совершенно и навсегда”…

По всей видимости, “штабс-ротмистр Александров” остался загадкой для своего первого редактора Александра Сергеевича Пушкина. Признавая храбрость Дуровой, отдавая должное ее литературным способностям, он тем не менее считал Надежду Андреевну женщиной с причудами. Такого же мнения он был и о ее брате, сарапульском городничем.

С Василием Андреевичем Дуровым поэт познакомился в 1829 году на Кавказе, где тот лечил
какую-то странную болезнь, вроде каталепсии. По свидетельству Пушкина, у Дурова была идея, на которой он буквально помешался — заполучить 100 тысяч рублей. Не было ни одной, самой экстравагантной возможности овладения заветной суммой, которой бы он не рассмотрел: попросить у Императора, попросить у Ротшильда, попросить у англичан и даже ограбить полковую казну. У себя в Елабуге городничий Дуров потряс общество тем, что взял в любовницы каторжницу, которую узрел на плахе, когда ее собирались сечь кнутом. Из всего этого Пушкин сделал в общем-то справедливый вывод, что всему семейству Дуровых свойственны большие странности…

После “Кавалерист-девицы” Дурова опубликовала ряд своих романов, повестей, рассказов. В целом они были благосклонно встречены читателями, но ни одно из последующих произведений не пользовалось той популярностью, которая выпала на долю “Кавалерист-девицы”.

В Елабуге Дурова прожила очень недолго. Ходила в полу-мужском или мужском костюме, в мужской шляпе, говорила о себе в мужском роде и терпеть не могла, когда ее называли женским именем. Почти до конца жизни любила ездить верхом. Страстно любила животных: квартира ее была приютом для всех бездомных собак и кошек. Была добра и к людям, усердно хлопоча за каждого просителя перед своим другом елабужским градоначальником Ерличем, сменившим на этом посту ее брата. Денег беречь не умела, когда она умерла в 1866 году в возрасте 83 лет, денег в доме был всего один рубль…

Надежда Андреевна завещала отпевать себя под именем Александра Александрова, но священник не решился нарушить правила и именовал ее на панихиде рабой Божьей Надеждой. Зато хоронили Надежду Андреевну с воинскими почестями, как русского боевого офицера.

“Ну а как же линия Дуровых? Пресеклась на мятежном штаб-ротмистре? — вопрошает писатель Сергей Охлябин в своем интересном исследовании “Честь мундира”. — Нет, у Дуровой был сын. Были племянники, братья. Была и любовь к животным. Династия Дуровых существует. Однако же редко кто знает, что всемирно известные дрессировщики Дуровы — прямые потомки знаменитой прабабки Александрова”.
Статья Виталия Прядильщикова «Встала в стремя и полетела.» из журнала «ЧиП».

Опубликовано 09 Июн 2012 в 12:26. Рубрика: антология всего сайта ХОРОШЕЕ КИНО, Статьи про кино и не только. Вы можете следить за ответами к записи через RSS.
Вы можете оставить отзыв или трекбек со своего сайта.