ХОРОШЕЕ КИНО

В наше время неожиданно всплывают факты, о которых раньше старались помалкивать. Мы предлагаем вниманию читателей оригинальное и смелое исследование петербуржца Федора Морозова о прототипе Остапа Бендера — героя книги Е. Петрова и И. Ильфа «Двенадцать стульев». Многих забавляли коллизии, описываемые в этом произведении, однако мало кто знает, кто послужил прототипом главного героя — Остапа Бендера. Версий было несколько, и настолько нарочитых, что невольно закрадывалось подозрение: они призваны что-то скрыть. Наш автор берется утверждать, что прототип — реальный человек из русской жизни начала века, эстрадный актер, щеголь-авантюрист, шулер, прекрасно игравший в шахматы, куплетист и даже политический деятель, правда, сомнительного толка. Но главное — гораздо более интеллигентный, чем известный нам Остап. И жизнь его была более красочной и авантюрной.

 

ИТАК, о чем мечтал литературный Остап? Выходит, о Рио-де-Жанейро и белых брюках. На самом деле его истинный прототип всю свою сознательную жизнь мечтал о собственной квартире в Петербурге с видом на Невский проспект…

Остап Бенде’ра — так правильно звали нашего героя. Он не принадлежал к числу коренных петербуржцев. Место его рождения — пароход «Кола», на котором в мае 1898 года его мать следовала из Стокгольма в Петербург. Там с ней и приключились родовые конвульсии. В паспорте Остапа местом рождения был проставлен Гельсингфорс (Хельсинки), национальность — русский…

Мать Остапа, прикарпатская красавица Елизавета Бенде’ра, в свое время была широко известна как единственная в отечественной истории «карточная графиня». Под Рождество 1888 года ей удалось выиграть в карты у императора Александра III графский титул! Карточный долг императора оказался столь велик, что вместо векселя он предложил подписать и подписал именной указ на присвоение графского титула доселе никому не известной девице, промышлявшей исключительно гаданием и фокусами на картах.

Ко двору Александра III Лиза Бендера была рекомендована начальником царского конвоя и одновременно собутыльником царя генералом Черевиным, случайно увидевшим выступление Бендеры в ресторане «Морозовского театра» на Фонтанке (нынешний Театр имени Товстоногова).

«Карточная графиня» в царских апартаментах познакомилась со своим будущим мужем — подданным Османской империи Фарухом Оваджу, курдским торговцем,
поставщиком двора Его Императорского Величества. Он поставлял восточные сладости, арабских скакунов и прочие заморские диковинки… Одно время Оваджу пробовал свои силы в трансатлантических «челночных» рейсах по маршруту Одесса — Рио-де-Жанейро, привозя оттуда не только товары, но и яркие впечатления… Отсюда запомнившиеся всем нам одесские и бразильские мотивы в речи «великого комбинатора».

Итак, Остап явился на свет Божий. По старинной актерской традиции, он получил фамилию матери, жил в Петербурге и никогда ни в Одессе, ни в Рио-де-Жанейро не был.

В1913 году Остап Бендера едва не повторил славный подвиг мамаши, сделав в считанные дни сказочное состояние игрой, но не карточной, а шахматной! В те времена в знаменитом теперь особняке князя Феликса Юсупова на Мойке собирались самые отчаянные и титулованные любители шахматной игры и шахматного тотализатора. Двух великих князей, братьев Николая и Петра Романовых, пятнадцатилетний «гроссмейстер» Остап Бендера и «обул» на 847 тысяч рублей золотом. С тех пор за Остапом и полетела по всей стране слава шахматного прохиндея…

В 1914 году Остап неожиданно выходит на сцену… ресторана Витебского вокзала в качестве исполнителя сатирических куплетов и анекдотов с откровенно националистическим душком. Его первые выступления терпели неудачу. Они были блистательными по форме, но слишком резкими и скандальными, так что далеко не каждый мог тогда вытерпеть выступления Бендеры. Но довольно быстро ему удалось выправить положение и стать самым популярным куплетистом Российской империи! Да, да! Мой дедушка, купец 3-й гильдии Павловского уезда Петербургской губернии Федор Никитич Морозов, был свидетелем творческого взлета Остапа. Программы Бендеры сменялись каждую неделю, еще не успев надоесть; их сарказм и подлинный смысл доходили до Царскосельского двора в лучшем случае через месяц, и это только прибавляло ему популярности. ‘

В своих куплетах Бендера открыто намекал на пристрастие Николая II к алкоголю, на его зависимость от дворцовой камарильи, которая в разгар войны ухитрялась проворачивать фантастические сделки с немцами. Так, премьер-министром Российской империи был назначен сын раввина венской синагоги Борис Штюрмер, продавший Германии все стратегические шифры русской армии и флота. Был выпущен из тюрьмы проходимец и вор «Митька» Рубинштейн, наладивший продажу продовольствия и даже оружия из России в воюющую с ней Германию.

В отчетах столичной жандармерии Бендера проходил как ярый черносотенец, продефилировавший через весь Невский проспект от Александро-Невской лавры до Адмиралтейства с яростным националистическим транспарантом.

Судя по всему, Остап интуитивно почувствовал, что события могут повернуться в неблагоприятную для него сторону, и предусмотрительно снял квартиру неподалеку от Витебского вокзала. А осенью 1916 года, когда заговорщики убили Распутина, Бендера вообще исчез, буквально растворился в клубах пара одного из московских экспрессов, чтобы через некоторое время «всплыть» в Москве в знаменитом доме в Мертвом переулке, где располагался тогда литературно-музыкальный салон Маргариты Кирилловны Морозовой.

Владелица издательства «Путь», ученица известного композитора А. Скрябина, Маргарита Кирилловна знала цену таким самородкам, как Остап Бендера. На апрель 1917 года издательство «Путь» запланировало выпуск в свет первого литературного опуса Бендеры, которого ждали с колоссальным интересом и нетерпением.

Об этой книге было известно лишь то, что она называется «Двенадцать стульев» и что эта забавная вещица написана необычайно живо. Главный персонаж книги — ее автор, описывающий свое фантастическое путешествие по стране, воюющей непонятно с кем и непонятно зачем. Типично русского юмора, по заявлению М. К. Морозовой, в «Двенадцати стульях» должно было быть гораздо больше, чем слов, употребленных при изложении событий в разворачивающемся сюжете…

Февральская революция, грянувшая в 1917 году, внесла в планы издательства «Путь» радикальные изменения. А после первой неудачной попытки большевистского переворота в июле 1917 года Остап Бендера перебирается на одну из морозовских дальних дач в Таммерфорсе, где и пытается продолжить работу на
литературном поприще. В его карманах к тому времени покоилось до полудюжины серьезных контрактов с петербургскими и московскими издательствами. После второй, на этот раз успешной, попытки большевистского переворота в октябре 1917 года и опрометчивого предоставления Финляндии независимости следы Бендеры теряются в бескрайних и бесконечных лабиринтах чухонских озер…

Скорее всего Бендера принял финское гражданство, на которое он формально имел право, поскольку, напомню, в паспорте местом его рождения был указан Гельсингфорс.

Казалось, вместе с «неистовым Остапом» полностью канули в Лету и его рукописи, хранившиеся в архиве закрытого тогда издательства «Путь». Ан нет! Выход в свет теперь уже легендарного романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» оживил память современников и многочисленных поклонников Бендеры.В том,что в
основу известного литературного произведения легли ранние сочинения Остапа Бендеры в нэповском Петрограде, ни у кого никаких сомнений не было. Это потом о них постарались забыть.

Ильф и Петров получили на свой роман, как тогда говорилось, социальный заказ. Вместе с ним им вручили и рукопись из архива для изучения и свободного переложения, Многое в их романе, безусловно, привнесено задорными авторами, изменено время приключенческих похождений «великого комбинатора». Но стиль изложения и авантюрная канва, уверяю вас, принадлежат совсем другому автору. Вот это долго и умело скрывалось!

Никто до сих пор почему-то не обращал внимания на то, что, кроме «Двенадцати стульев», ни Ильф, ни Петров, в сущности, ничего стоящего в своей жизни больше не написали. Собрание сочинений этих авторов в пяти томах представляет собой подборки пародий и перепевов на тему «Двенадцати стульев». Это совершенно очевидно! Слава Богу, что у Ильфа с Петровым хватило ума не заимствовать из авторской рукописи такие специфические для Бендеры детали, как, к примеру, походный зеленый костюм, который был совершенно неотразим для провинциальных Маргарит на выданье. Зеленые походные костюмы военного образца были безумно популярны в России в период первой мировой войны. Ношение «полевого» костюма было яркой приметой того времени. Вы будете хохотать, но в эпоху нэпа все мужские костюмы в России, которые носились только старыми врачами и бухгалтерами, выпускались двумя московскими швейными фабриками, причем всего двух цветов: коричневого и серого. Таковы были в ту пору мода и примета времени. Что касается выражения «провинциальных Маргарит на выданье», то Бендера неоднократно применял его в своих небольших зарисовках и куплетах, декламировавшихся в московских салонах. Бендера не упускал удобного случая подчеркивать свое отношение к московскому обществу, которое, конечно, с точки зрения столичного щеголя, было провинциальным.

Любопытна еще одна деталь из «Двенадцати стульев», где упомянут некто Конрад Карлович Михельсон. Хозяин профсоюзного билета, который в качестве единственного надежного документа всучил Воробьянинову Бендера,— это реально существовавшее лицо, один из совладельцев знаменитого завода Михельсона, на котором 30 августа 1918 года Фанни Каплан стреляла в Ленина. В предреволюционные годы К. К. Михельсон был самой комичной фигурой в московском обществе. Немецкий еврей, он буквально лез из кожи и штанов, чтобы «отмазаться» и от своего германского паспорта, и иудейского происхождения. Чем больше он предпринимал в этом направлении усилий, тем громче и чаще вокруг него раздавался страшный гогот,
столь все его поступки были нелепы и глупы!

Громкие скандалы вокруг махинаций Рубинштейна, а затем и Штюрмера заставили Михельсона сдаться и эмигрировать в США. Поэтому упоминание К. К. Михельсона в «Двенадцати стульях» Бендеры было не случайным. В этом сказалось отношение Бендеры-черносотенца к так называемому «еврейскому вопросу».

Упоминание Михельсона в рукописи «Двенадцати стульев» имело смысл только при издании романа в 1917 году, когда еще свежая в памяти и, повторяю, совершенно реальная фигура могла быть использована еще и как элемент, позволяющий «привязать» как бы выдуманную историю к конкретному времени и месту действия с одновременной придачей роману определенного националистического привкуса.

Зачем Ильфу и Петрову понадобилось вносить принципиальные изменения в портрет главного героя — вот в чем вопрос! Возможно, соавторы решили рискнуть и воспользоваться уже готовым, классно выписанным персонажем, его историей и образом для создания как бы своего героя и романа в длительное отсутствие подлинного автора «Двенадцати стульев». Слишком велик, согласитесь, соблазн плагиата в отношении столь яркого литературного героя! Подобный прием и в наши дни встречается буквально на каждом шагу. Я сам не раз вылавливал свои материалы в московской печати за подписью абсолютно мне не знакомых лиц! Подавать в суд бесполезно. Доказать в России свое авторство всегда было делом весьма проблематичным.

Стоит ли Ильфа с Петровым журить за выпуск в свет в общем-то чужого произведения? НЕ ЗНАЮ…

Не знаю, к своему сожалению, и того, где, когда и как был похоронен Остап Бендера — лихой куплетист, удачливый шахматист и талантливый писатель…
Cтатья Фёдора Морозова II «Остап мечтал жить в Петербурге» из журнала » ЧиП».

Опубликовано 08 Июн 2012 в 05:18. Рубрика: антология всего сайта ХОРОШЕЕ КИНО, Статьи про кино и не только. Вы можете следить за ответами к записи через RSS.
Вы можете оставить отзыв или трекбек со своего сайта.